как Ли Мандо бешено кричал на нее у входа в жилой комплекс. Похоже, адаптировался он с трудом. Волосы слиплись, а одежда была грязной. Глядя на это, Ким Суа цокала языком. Она ведь постирала всю одежду и оставила карточки на столе, чтобы их легко было найти. Раз она так позаботилась, мог бы поскорее осознать реальность и подстроиться под нее, но что это за вид такой? Видеть, как охрана утаскивает неряшливое тело, долгое время принадлежавшее тебе, не слишком приятно.
– Какое облегчение. Похоже, она наконец пришла в себя.
– А может быть, поняла, что если будет только приходить сюда каждый день и поднимать шум, то умрет с голоду.
Ким Суа поднялась с кресла. Она пересекла гостиную и направилась на кухню. Она налила чай с лимоном и медом в чашку и залила его горячей водой. Банка, еще недавно заполненная им до краев, была почти пустой.
– Если это и не из-за нее, то почему вы вдруг заговорили о выходе на пенсию? Вы меня пугаете.
– Думаю, а не прожить ли мне вторую жизнь.
Закончив разговор, Ким Суа подняла чашку. Если она станет сценаристом… Теперь думать об этом нет нужды. Потому что она уже сценарист. Она была сценаристом уже очень давно, еще задолго до того, как украла жизнь Ли Мандо.
И впредь ей не будет никакой нужды готовить чай с лимоном и медом.
Закрученные чаджанмён
– Гостья, если ты съешь это, контракт придет в действие. Ты точно собираешься совершить трансфер? Именно с этим человеком?
Со Бада смотрела на тарелку перед собой. На тарелке с тончайшим узором лежали чаджанмён[30]. Те самые чаджанмён быстрого приготовления, которые можно найти хоть где.
– Демон, который беспокоится о том, с кем заключает контракт. Какой добрый демон!
– Просто подобное происходит впервые.
– Почему же? Потому что у него четвертая стадия рака поджелудочной железы и он скоро умрет?
– Дело в том, что может возникнуть проблема с возможностью осуществления возврата в установленный срок. Но если ты все равно этого хочешь, можем добавить в контракт специальный пункт. Но мне все же любопытно, по какой причине ты хочешь украсть жизнь, от которой не получишь никакой выгоды?
Со Бада улыбнулась. Она совсем недавно вышла из подросткового возраста, так что в этой светлой улыбке и на лице сквозила юность. Со Бада, вертя за кончик серебряную вилку, аккуратно положенную рядом с тарелкой чаджанмён, без колебаний сказала:
– Потому что люблю.
Любовь. Любовь. Чертова любовь.
Если бы не она, не происходило бы иррациональных вещей, которые не должны происходить.
* * *
Декабрь должен быть вполне хорошим месяцем. Месяц, когда все немного взволнованы в связи с окончанием года, месяц, когда дела в меру завершаются. Месяц, когда грусть и сомнения по поводу того, было ли что-то достигнуто в этом году, скрываются среди мероприятий и алкогольных вечеринок. Месяц, когда даже те, у кого голова идет кругом от работы, ненадолго задумываются о том, что будут делать на Рождество[31].
Чхве Джинхёк тоже надеялся на такой декабрь. По крайней мере, до того, как на регулярном осмотре, который он собирался пройти до наступления следующего года, ему не диагностировали рак поджелудочной железы третьей стадии. Операция невозможна, и даже при химиотерапии выживаемость составляет менее 15 %. Врач, сказав, что он все же еще молод, предложил лечь в больницу и начать ее. От слов «все же еще» у Чхве Джинхёка что-то в груди оборвалось. Иначе говоря, если бы он не был молод, высока вероятность, что ему даже не предложили бы лечение. Он пожалел, что игнорировал сильные боли в желудке, которые его иногда одолевали, списывая их на то, что выпил слишком много алкоголя или переел острых блюд. На предложение немедленной госпитализации Чхве Джинхёк ответил, что для начала ему нужно пойти домой и подумать, но врач посоветовал ему не затягивать, потому что рак поджелудочной железы быстро дает метастазы. В тот день Чхве Джинхёк вернулся домой и стал искать информацию об этом типе рака. Даже если лечение пройдет успешно, вероятность рецидива в течение пяти лет составляет более 5 %, а при прогрессировании до четвертой стадии выживаемость будет ниже 10 %. Однако больше, чем эти цифры, Чхве Джинхёка напугали посты родственников пациентов, борющихся с раком поджелудочной железы. Записи, оставленные в личных блогах и сообществах, откровенно сообщали Чхве Джинхёку, что он никогда и ни при каких условиях не сможет жить той же жизнью, что у него была прежде. Его охватило отчаяние. Чхве Джинхёк снова стал копаться в интернете, надеясь, что в больнице поставили неверный диагноз или существует какой-то чудесный способ выздороветь.
– Что это? Ресторан Copycat? Ресторан, который дает возможность украсть чужую жизнь. Появляется по адресу Чонно, район Иксон, владение 108,5, а обнаружить его могут только те, кто жаждет заполучить чужую жизнь. И откуда только в наше время берутся эти городские легенды? Времени и так нет, зря я это прочитал.
Чхве Джинхёк, хоть и продолжая ворчать, сосредоточенно читал текст, высветившийся на мониторе. Он хотел жить. Хотел жить, даже если ради этого пришлось бы украсть тело у здорового человека.
«Но ведь, став другим человеком, придется жить в семье совершенно незнакомых людей. И окружение тоже полностью изменится. Если бы я мог украсть жизнь у кого-то, кто живет лучше, чем я, на это можно было бы решиться, но какова вероятность, что все получится именно так?»
Однако Чхве Джинхёк не хотел отказываться от своей жизни. От преимуществ, которыми он наслаждался, родившись в семье среднего класса. И от великого множества вещей, которым он завидовал, задаваясь вопросом, почему не удалось родиться в высшем классе и наслаждаться еще бо́льшим. Все это вдруг показалось ему безумно ценным.
«Обычно даже в фильмах в этой ситуации кто-то богатый меняется с бедняком. А я, очевидно, богатый. Ну и как я могу допустить, чтобы имущество моих родителей, квартира и торговые точки, которые должны были достаться мне по наследству, оказались у какого-то чужака в моем теле?»
Чхве Джинхёк покачал головой и нажал кнопку «Назад» в окошке браузера. После того как он вырвался из мимолетных иллюзий, реальность показалась ему еще более суровой. В первую очередь его беспокоило то, как сказать об этом родителям. Что сказать в компании, действительно ли ему необходимо лечь в больницу и тому подобное. Диагноз был явным фактом, и нужно было принять множество решений, но ни то ни другое не казалось ему реальным. Он никак не мог
